ЛЕНА К: Давайте с себя начну. Я Лена, сама родом из Башкирии, приехала в Москву учиться. Поступила в университет, потом осталась работать. Познакомилась постепенно с Леной, потом с Ниной, потом с остальными девчонками, но уже в доме.

ТАНЯ: Меня зовут Татьяна, я родилась и выросла в Чебоксарах. В 2018 году переехала в Москву. Жила очень интересной, модной жизнью, как я всем говорю. В профессиональном плане я всю жизнь работаю с текстами, копирайтером, редактором. Потом в Москве я была продюсером, и сейчас тоже продюсер, но уже не в Москве:) С девчонками познакомилась через общих друзей. Была какая-то отдаленная такая интересная — странноватая — компания, как мне тогда казалось. Прошлой весной (прим. ред. — 2022 года) меня позвали во Владимирскую область, сказали: «А приезжай, мы вот дом восстанавливаем, деревенский, старый». Я думаю, интересное предложение. Почему бы и нет? И поехала. Оставаться, конечно, не планировала. Думала, на недельку, потом думала, что на месяц. Еще лето стояло такое очень жаркое, классное. А потом постепенно как-то мы все пришли к выводу, что это больше, чем летний проект, и что мы остаемся. Это был зов сердца.

НИНА: Да, мы все из разных регионов. Я из Москвы. Я училась сначала на политолога, потом на социолога. В итоге я работаю в рекламе, я стратег. Сейчас развиваюсь в более широком консалтинге, организационно-управленческом. Помогаю компаниям понимать, какие они, и транслировать это вовне. Также занимаюсь обучением стратегии. Помогаю небольшим агентствам создавать стратегическую практику. И людям, которые хотят стать стратегами, понять, как им это сделать и точно ли они этого хотят. С девчонками я познакомилась, как они рассказывают, не сразу. Первой я познакомилась с Леной Ш. Однажды вечером она просто пришла ко мне в гости, хотя я ждала совершенно другого человека. А потом когда девчонки уже приехали в дом, они мне как-то написали: «Приезжай, нужно помочь. Тут замечательно». Я приехала сначала на выходные, потом Лена говорит: «У нас тут есть чатик, мы тебя сейчас добавим». Добавили меня в чатик. Сказали: «У нас еще есть планерки каждый день». С тех пор я в доме. Хотя я курсирую постоянно между домом, Москвой и Питером еще. В общем, я такой кочевник.

ЛЕНА Ш: Я сама из Иркутской области, из Ангарска, выросла в Красноярске, потом переехала в Москву, занималась там массажами. Потом надоело. А как я попала в дом? Я всегда мечтала жить в доме. В какой-то момент просто закончилась московская аренда, и наш общий знакомый предложил — можно туда поехать на лето. Ну, я как-то так поехала и все, осталась.

ЛЕНА К: Ну, первыми высадились в дом мы с Леной. У нас есть друг, он предложил, сказал: «Вот у меня есть дом, он пять лет стоит, в нем никто не живет. Хотите приезжайте!»

И мы с Леной взяли рюкзаки, спальники, пенки и отправились из Москвы в направлении Кольчугино. Это была середина мая.

ЛЕНА К: Конечно, ничего спонтанного не бывает. Все мы дошли каждая до своей точки.

ЛЕНА К: В какой-то момент я поняла, что в моей жизни больше вранья, чем настоящего. Да, я работаю в университете, да, я научный сотрудник, да, у меня семья и двое детей. И вроде бы со стороны кажется, что все хорошо, благополучно: карьерный рост, семья и тому подобное. Но нет чувства счастья, нет чувства удовольствия от жизни. Чувствуется, что жизнь какая-то вся…Ненастоящая, душно стало. Прямо скребет, и сердце разрывается. Вот такое состояние у меня было, когда я рванула в дом.

Мысль у меня была начать новую жизнь. Вот и все. Оживить дом — значит оживить свою жизнь.

ТАНЯ: Да. Я только хочу добавить, что дом в каком-то смысле волшебный. Разгребаешь чердак, а на самом деле в этот момент разгребаешь чердак здесь, в голове, тоже. Русские народные трудовые практики. У меня, знаете, тоже не то чтобы крах был, больше разочарование, наверное. Я приехала в Москву уже в достаточно зрелом возрасте, мне удалось ее покорить, так скажем: хорошая работа, друзья, развлечения. Но в какой-то момент я поняла, что это какая-то очень красивая, грустная история, которая никуда не ведет. Сплошное потребление, пусть даже интеллектуальных развлечений, не материальных. Но это все про потребление. Я хожу, смотрю, наслаждаюсь, ничего не создаю. И как-то я не понимала, как найти выход из этого всего. У меня уже давно появилась мысль, что я хочу жить в каком-то подобии экопоселения. Но все, что предлагал рынок, так скажем, не отзывалось. Там везде какая-то идеология жесткая, мне это не очень нравилось. Я думала, как найти близких по духу людей. И когда это все стало складываться, я поняла, что это, похоже, то самое — то, к чему я стремилась, но не знала, как реализовать.

НИНА: Под Новый год я загадала желание и записала в дневнике, что я хочу быть частью сообщества. Общаться с людьми по-новому, взаимодействовать по-новому. Не так поверхностно, не так функционально, потребительски, как это обычно бывает. Мне хотелось создавать что-то с людьми. И для меня дом — это не что-то материальное, не прям конкретное место. Для меня это, прежде всего, возможность создавать близость, что-то новое с людьми, с которыми от тебя этого никто не ожидает. Мы не родственники, не все были друзьями, не так давно знакомы, но нас объединяют желания.

ЛЕНА Ш: А я занималась массажами, и получается, у меня все отношения скатывались к потреблению. Они приходят, что-то получают, платят деньги, уходят, и все. И вот это целый день, изо дня в день, с утра до вечера. Это было очень грустно. В этот период еще умер близкий родственник — было очень грустно.

В какой-то момент я просто смогла отключиться от этих всех напастей, и мне кажется, меня это спасло. Потому что в Москве я, честно, не знаю, как бы я с этим со всем справилась. Вот, а так, помимо того, что я с этим справилась, каким-то образом у меня еще появились, так скажем, боевые подруги-товарищи.

При том, что мы с ними со всеми в Москве были до этого знакомы и таких близких отношений, как сейчас, даже если они где-то бывают трудными, раньше не было.

ЛЕНА К: Один раз. В апреле мы приехали, посмотрели на дом, полностью заколоченный. И вот, в середине мая мы туда приехали. Землю мы почувствовали в апреле, мы прошлись по полю, такому холодному, потрогали деревья, потрогали забор, потрогали дом.

ТАНЯ: А я жила во Владимире. Владимирщина — такой специфический регион. Здесь и природа и атмосфера, энергетика особая, такая Русь-Русь.

ЛЕНА К: Я люблю этот город. Недавно я была на двух лекциях в Кольчугино, из Питера пригласили очень известного ученого-историка. Он читал в начале в ДК Электростали, а потом в зале колледжа. Я познакомилась с интеллектуальной, так скажем, жизнью города. И история зданий тоже невероятно интересная. Я пообщалась с краеведами, тот же самый ваш колледж, вход ведет на 2-ой этаж, а под землей есть еще полтора этажа, по которым очень интересно прогуляться. Чем больше я общаюсь с местными, чем больше общаюсь с краеведами и людьми, которые дорожат своей родиной, волнуются за жизнь горожан и города, тем больше начинаю любить Кольчугино, там очень много драгоценных моментов.

ТАНЯ: Вы знаете, там есть в центре улица Ленина, такие вот старые дома. Они очень уютные. И вообще это очень уютная улочка, прям красивая с точки зрения архитектуры. И мне, если честно, очень нравится водохранилище. Возможно, потому что мне этот пейзаж напоминает родину в Чебоксарах. Это все примерно так же выглядит, только там Волга и раза в четыре, наверное, все побольше, а так очень похоже и летом там все модные нынче виды спорта: сапы и прочее.

ЛЕНА К: Белая Речка пока всплывает у нас больше, когда мы думаем про строительный рынок, потому что жизнь пока такая: как раз в данный момент утепление дома и ремонт.

ЛЕНА Ш: Не могу сказать про любимые места, меня больше в лес тянет пока что, и если Лена у нас очень хорошо в городе ориентируется, с первого раза все улицы и дороги запоминает, то у меня с этим сложно. Меня поразила творческая жизнь города. Вот я про это могу сказать. И то, насколько о городе заботятся, о его интеллектуальной, творческой, просветительской жизни — это меня удивило, потому что город маленький. Например, когда я жила в Сибири, я такого не замечала, то есть у нас больше увеселительные мероприятия были, а не наполненные какими-то смыслами и знаниями.

НИНА: Я тоже не уверена, что у меня уже есть любимые места. Я не так много времени провожу в городе. Мы очень любим заходить в магазин, где представлены кольчугинские изделия, серебро. Могу часами рассматривать эту красоту, но мне, конечно, интереснее всего в городе люди, потому что когда я приехала — ну город, как город, как кажется на первый взгляд, ничего особо интересного не происходит. Когда начинаешь вникать, он прям как Твин Пикс какой-то, здесь столько интересных историй и людей. Есть люди, которые работают в Москве. Ездят вахтами туда-сюда. Есть условные дачники, которые проводят сезон тут. Есть какие-то дальневосточники, которые приехали, потому что завод перевезли с Дальнего Востока. Как-то раз мы ходили в картинную галерею и ничего не ожидали, там всего один зал. Но нам так много всего рассказали, что я буквально захотела познакомиться с каждым художником, потому что чувствуется, что они настоящие творческие люди. Причем многие из них где-то здесь родились, потом их по всей России туда-сюда мотала жизнь, и они вернулись в итоге сюда, в это место, и здесь рисуют, и посвящают себя красоте этих мест. Здесь можно еще открывать и открывать, и ни за что не заскучаешь. Мне кажется, это особенность российских регионов - с первого взгляда оно как-то кажется неприметным, и, возможно, оно просто скрывает себя от чужого взгляда праздного. И только став немного своим, он раскрывается в настоящей такой душевной теплоте, многообразии и красоте.

ЛЕНА К: Мы учимся разговаривать друг с другом. Выдерживать напряжение, которое между нами происходит, как искра или как молния. Стараемся выдерживать и разговаривать.

ЛЕНА Ш: Я могу метафорично еще ответить на этот вопрос. У нас тут купель рядом. Вот я из этого выхожу примерно как из купели: с визгом, быстро выскакиваю. Оглядываюсь, думаю: «Кажется, это было что-то полезное. Давайте-ка посмотрим». Но в момент, когда я в этом конфликте нахожусь, это, конечно, тяжело. Справляться с собой и не убить соседа. Это прямо навык, потому что этому в школе не учат. В университете тоже не особо учат. В семье не учат, у кого, по крайней мере, неполная семья.

Очень тяжело иногда бывает. Но мы пока все вместе, еще не разбежались, все живы, и даже синяков нет, и волосы тоже на месте. Мне кажется, это победа.

ТАНЯ: Конфликтов много достаточно. Есть скептики, я их называю «скептические наблюдатели», которые с самого начала говорили: «Ой, да вы там пять баб, вы разругаетесь через месяц и разбежитесь». Я отвечала: «Да мы уже разругались, все в порядке, успокойтесь, мы регулярно это делаем, все нормально». Мне кажется, это нормальная часть совместной жизни. Но тут спасает, что есть какая-то общая цель и желание все-таки масштабировать проект, что-то сделать более весомое для региона, для России. Как-то своим примером показать людям, что можно жить по-другому. Когда особенно сильная обида друг на друга — спасает, что мы здесь вместе не просто так, а ради чего-то большего.

ЛЕНА К: Знаете, у нас уже накапливается такая статистика по обратной связи от местных. И пока это все в таком ключе, что нами восхищаются, что мы взялись за это и даже показываем собой пример. Есть, конечно, и другая сторона, это, как правило, больше среди родственников, которые волнуются за нас и высказывают противоположные мнения. Нас не только уже как женщин, а как людей начинают видеть, что мы делаем своими руками. Мы учимся принимать помощь, просить о помощи в дом, потому что мы, конечно, женщины сильные, целеустремленные, но без мужчин, без мужской помощи это тоже сложно сделать.

ТАНЯ: Местные присматривались к нам какое-то количество времени, потому что это странная история. Приехали городские москвички и начали жить в старом доме. Непонятно, что вы тут делаете. А потом нас приняли. Действительно, сейчас очень многие помогают. Иногда у меня слезы наворачиваются на глаза, потому что какие-то незнакомые люди, узнав, что, например, нам нужна будка, жертвуют своим временем, здоровьем. Не очень здоровые приходят. Пришел к нам мужчина делать будку для собаки. После Москвы там немножко перемыкает. Типа в смысле, как это? Как это может быть? Потому что все, когда начинали жизнь в селе, побывали в похожих обстоятельствах. И, конечно, мне кажется, памятуя об этом, они стараются помогать. В основном, конечно, с негативом относятся близкие люди. Я по себе могу сказать. То есть моя семья — это самые скептически настроенные из всех. Чужие люди относятся с уважением, с интересом, а семья как бы пока не приняла.

НИНА: Я работаю в Москве, и бываю еще в офисе пару дней, и я с удивлением обнаруживаю, что очень многие мои коллеги, видимо, за нами следят. А какое-то время назад первым вопросом ко мне стало не «как дела», а «как коза». Меня спрашивают, как там дела у животных. У каждого есть свой любимец. Покажи того, покажи сего. И это, конечно, мне удивительно, потому что, занимаешься сам по себе, а оказывается… У людей это вызывает, как минимум, интерес. То есть, может быть, не совсем понятно, как-то они осторожно к этому относятся, настороженно, да? Но в целом следят, что-то спрашивают.

ЛЕНА Ш: Я поделила бы людей на три категории. Наверное, это родственники, старые знакомые и местные. И вот родственники у меня остались только дальние. Некоторые мне прямо пишут: «Лена, ты совсем сдурела? Ты же жила в Москве, зачем тебе эта деревня?». Есть несколько человек, которые на меня смотрят с недоумением. Я говорю: «Ребята, мне это нужно». Старые знакомые скорее: «Лена еще за что-то опять новенькое взялась. Ну, посмотрим, насколько ее хватит». А местные тоже. Я с удивлением наблюдаю, что в последние разы я тут просто уезжала на пару недель, а до этого уже таксисты стали бесплатно подвозить с большими пакетами еды из магазина, просто чтобы помочь, просто потому, что они хотят с нами как-то общаться, дружить. В первый день, когда с Леной приехали, познакомились тут с Романом. Он приезжает периодически нам тоже помогать очень сильно. То есть это прямо вау! Не то, что один раз человек пришел, помог с чем-то, а регулярно. Это, конечно, удивляет, потому что в Москве все за деньги, и то — попробуй еще попросить.

ЛЕНА К: На самом деле в начале к нам присматривались и перебирали версии, кто мы. А теперь уже нас знают, особенно после нашего интервью во Владимире, на радио Маяк. Местные друг другу пересылают интервью, видео. К нам приходят в дом, уже посмотрев видео. И сейчас, конечно, о нас уже знают совсем с другого ракурса. Вот как бы женщины, они здесь, и они решили остаться. И нас начинают принимать уже как своих, как местных. И это чувствуется в общении, в делах, во взглядах.

ЛЕНА К: Да, мы еще и дальше хотим идти, у нас вся Россия впереди.

ЛЕНА К: Во-первых, вы сами очень как-то интересно, но точно поймали то слово, которое мы тоже используем. Мне хочется, чтобы наш дом и вообще наше такое пока мини-сообщество стало магнитом для людей, которые бы тоже хотели приехать и попробовать поменять свою жизнь, построить в ней что-то новое. Мы хотим такие же условия создать для других, чтобы у них была такая возможность.

По всей России есть люди, неравнодушные к будущему. К будущему своих детей, к будущему страны, к будущему Земли. И очень хочется объединить нас всех в такое сообщество, чтобы мы могли сами строить новое будущее. А если более приземленные материальные планы, то я бы хотела, чтобы у каждой из нас был дом на хуторе. И табун лошадей в поле. И мы ходим друг к другу в гости. И мы дружим семьями, и к нам приезжают гости.

ТАНЯ: У нас много веток, нет какого-то одного направления, в которое мы упираемся. Это и плюс, и минус. То есть, с одной стороны, происходит распыление, а с другой стороны, диверсификация. Просто потому что да, мы все разные. Например, и по работе с женщинами есть направления, и дофаминовый детокс. Вот сейчас мы очень эту тему раскапываем, мы пишем про это много в телеграм-канале о том, что в большом городе происходит забивка дофаминовых рецепторов, потому что короткие удовольствия можно получить быстро и везде — по нажатию кнопки все очень просто достигается. И, собственно, поэтому происходят всякие тревожно-депрессивные истории. А когда ты сюда приезжаешь, здесь нет привычных удовольствий, и ты постепенно приходишь совсем в другое состояние. Сейчас мы сами проходим это, дофаминовые детоксы все эти. Переоценка происходит жизни и ценностей. И потом уже мы делимся этим опытом с людьми. Есть рабочие, классные методы, поэтому необязательно пить антидепрессанты и продолжать жить в большом городе одиноким в толпе. Можно выбрать какой-то другой путь. Жить счастливо и быть живым.

ЛЕНА Ш: Мне кажется, я пытаюсь две каких-то волны одновременно собрать в фокусе. Но вот то, что первое я для себя сейчас, наверное, открываю — то, что мне хочется делать для других. Это вот этот момент переезда из технологий в реальность. То есть если в городе я практически не чувствовала своего тела и делала разные вещи без напряга. То есть удобная кроватка, теплая ванна, какая-то мягкая одежда. И если возникали какие-то стрессовые ситуации, не было навыка и способности с ними справиться. А здесь получается, что у нас первые три месяца не было ни теплой мягкой кровати, ни теплого душа. То есть вообще просто отсутствие всех удобств. Это возвращение к телесности. Сначала это было адски тяжело, больно и физически, и тяжело эмоционально, потому что непривычно. И в какой-то момент как-то с этим напряжением учишься взаимодействовать по-другому: начинаешь либо расслабляться от деятельности, либо расслабляться, потому что выполняешь какие-то внутренние практики, либо расслабляться, потому что я там шла и с кем-то разговаривала, и оно просто превращалось в какую-то деятельность. Мне кажется, это круто, если к этому будет причастно большее количество людей. Второй момент: я тут была зимой на лекции по тренд-вотчингу и смотрела альтернативную версию, куда катится мир: всякие там генные модификации, когда у человека будут крылья бабочки и все такое. Это бутерброды, которые выглядят как, например, бургер, но делаются он из мяса дождевых червей. Такой переезд сознания в виртуальную реальность. И мне вот этого очень не хочется ни для себя, ни для сына. А хочется чего-то альтернативного. Понятно, что времени мало. Сейчас уже камеры везде, даже там, где нет людей. И вот это такое приближающееся, не очень радостное будущее — в него не очень хочется. А как создать другое? Мы создаем.

НИНА: Что такого еще добавить? Действительно, у каждой из нас есть что-то, чем она недовольна в современном образе жизни. И кажется, что современный мир не предоставляет никакой альтернативы. Мы на самом деле только нащупываем, в чем эта альтернатива заключается для нас самих. Для меня самое важное — это как раз-таки умение создавать другого качества отношения в семье, с разными кругами людей. Для того, чтобы иметь возможность создавать что-то, что будет отвечать на вызовы современности. Мне кажется, что все, что происходит вокруг нас, показывает, что мы технологически, может быть, ушли довольно далеко.

А с точки зрения какого-то психологического развития, способности договариваться, взаимодействовать мы находимся, не знаю в каком веке, но явно не в том веке, в котором мы должны быть, чтобы суметь совладать с этой технологической машиной, которая катится вперед и пытается нас бульдозером раскатать. Кажется, чтобы вернуть человечеству доминирующее положение, мы должны уметь общаться по-другому. Вот для меня это основное. И, конечно, тут все очень размыто. Мы много учимся, много читаем, чтобы как-то понять для себя, в чем может заключаться альтернатива. Например, у нас есть внутренние форматы, где мы помогаем друг другу в тех каких-то личных задачах, которые у нас есть: рабочих, нерабочих. На самом деле, мне кажется, для меня наше основное правило — чтобы помочь себе, нужно помочь другому. То есть очень многое в жизни раскрывается через других, а не через концентрацию на себе. И это, мне кажется, прямо революционная идея для сегодняшнего мира, которую мы будем стараться нести через все наши проекты и в разных формах.

ЛЕНА К: Могу от себя сказать, что, знаете, для меня жизнь в доме в таких условиях, как сейчас, есть… Даже начала прояснять, что я для себя раньше считала минусами, что для себя считала плюсами. Вот, с одной стороны, например, до нас добраться можно только по полю. Это грунтовая дорога, когда идут дожди, она совершенно непроходимая. С одной стороны, это большой минус, с другой стороны, вдруг начинают появляться люди, смелые, умелые, которые готовы проехать даже по этому полю. И я начинаю по-другому видеть людей, я начинаю по-другому видеть себя. Поэтому сказать однозначно, что это минус? Нет. Плюс? Точно нет. И как-то вот эта категоричность для меня в доме начинает немного стираться. Начинают проявляться другие грани жизни.

ЛЕНА К: Есть промежутки между ними. В этом промежутке совсем другая жизнь, да.

ЛЕНА Ш: У меня нет минусов в такой жизни, я не могу ничего назвать. Я вижу другой огромный минус, но мне кажется, он есть почти у всех. Это 24 часа в сутках. То есть было бы хотя бы 36, было бы очень хорошо. А так, не хватает.

ТАНЯ: Для меня, наверное, бытовой дискомфорт все-таки. Причем до переезда в дом у меня был опыт походов, я вообще такой походник, с легкостью выдерживаю двухнедельные вылазки на природу, без душа и ванны. Но отличие в том, что ты потом всегда возвращаешься в уютную квартирку, ложишься в ванну и опять погружаешься в привычный комфорт. А когда ты постоянно живешь в таких условиях… Я думала, что буду переносить такие условия легче, но, как оказалось, для меня это достаточно сложно. И вот это, наверное, моя точка роста, на которую я все время смотрю с других ракурсов и что-то для себя нахожу, открываю, как-то с этим мне приходится справляться внутренне.

ТАНЯ: Даже в туалет ночью выходишь. И такой стоишь, думаешь… Зато какие звезды, черт возьми!

ТАНЯ: Такие краски! Такого нет в Москве, в городе такого нет. А здесь, конечно, вот это наслаждение природой, оно побеждает дискомфорт часто. Это как раз точка опоры моя.

ЛЕНА К: Даже иногда чрезмерные, но они точно так взбадривают и так встряхивают, что думаешь: «Еще жива!»

НИНА: Мне на самом деле грех жаловаться по сравнению с девочками, потому что я как раз-таки обычно приезжаю обратно. И каждый раз, когда я приезжаю в деревню и высаживаюсь из автобуса, вдыхаю в первый раз воздух, думаю: «Боже мой, как прекрасно!». И когда приезжаю в Москву, я тоже думаю: «Боже мой, как прекрасно!» В общем, мне нравится и приезжать, и возвращаться. Могу сказать, что деревенская жизнь гораздо сложнее устроена. То есть она требует включения каких-то новых участков мозга. Нужно очень много в чем разбираться. Нужно быть быстрее, нужно быть ловчее. И каждый раз, когда я приезжаю, у меня прямо мозг скрипит. Мне Лена оставила козу. Я вхожу к козе, а козы не видно. Оказалось, она уже бодает в живот, пытаясь выбраться из козлятника. Мне понадобилось какое-то количество этих усилий, чтобы разобраться, куда фонарик, где вообще все находится, что вообще происходит, кто я, где я. И так каждый раз. Реально как будто бы в городе мало во что вникаешь. Все как-то на автомате. Все довольно просто. Здесь же нужно приложить вот эти усилия, разобраться. И мне кажется, девчонки уже прям в таком количестве вещей разбираются, в которых не разбираются обычные женщины.

ЛЕНА К: Знаете, мне кажется, мы вдохновлялись уже по мере того, как сами начали жить. Мы, например, познакомились с женщинами из Крыма онлайн, у которых свой проект по восстановлению старых домов (проект «Живые дома» Оксаны Осининой и Лины Ефанкиной). Там даже больше не про восстановление, а про сообщество, сотрудничество, когда что-то вместе люди делают. Мы также онлайн созванивались, познакомились, поделились своими идеями, и нас всех это очень вдохновило. Было лето, мы прямо все как-то загорелись. Потом мы ездили на фестиваль сообщества «Счастливые люди» в Ярославскую область к соседям. Мы сдруживали наши две области — Ярославскую и Владимирскую.

ЛЕНА Ш: Еще я добавлю, наверное. У нас есть люди знакомые, которые нам этот дом дали. Вот мы их называем между собой генеральными спонсорами нашего счастья. Они нам подкинули видео и сейчас вот книгу про кармические сообщества. И как раз вот там описано, по сути, все, что мы делаем.

ТАНЯ: Кармические — это не про карму. Просто такое название. Это вообще про сообщество нового типа в современном мире, которые живут автономно, но при этом вписаны в мир современный. Вот поэтому да, мы вдохновляемся этим. Но я тут согласна с Леной К, что действительно, я тоже стала кем-то вдохновляться уже после того, как мы начали эту историю с нашим домом. До этого я была достаточно скептической, как сейчас понимаю. И если где-то видела, что кто-то что-то затеял, я говорила: «Ну, понятно, ну, сил вам». Вот как-то так. Единственное, сейчас вспоминаю, что были знакомые ребята, они делали музыкальный транс-фестиваль в Ленинградской области — Систа. И в какой-то момент они стали проводить в Крыму этот фестиваль, тоже затеяли там какой-то дом, сообщество. Они, по-моему, даже завели коз, стали делать сыр и пытаться жить вместе. Но в итоге у них не получилось. Я помню, что тогда меня это впечатлило. Я думаю: «Как бы здорово было. Еще Крым, тепло, море». А так, конечно, да, интерес сейчас возникает к тем, кто делает что-то похожее.

ЛЕНА К: Ну да, кто-то вдохновляется, а кто-то вдохновляет.

ЛЕНА Ш: А кто-то так вдохновляется предыдущей жизнью, что просто вдохновляется альтернативной возможностью чего-то. И там уже пошло-поехало.

ЛЕНА К: Первый самый простой совет. Пусть приезжают к нам, посмотрят, поживут, попробуют. Мы открыты гостям и даже рады. Но от меня такой личный совет, наверное, то, через что я тоже прохожу. Это быть честнее с самим собой, смелее и быть человеком не на словах, а на делах. Делать дела, не только говорить про дела, а делать. Когда ты начинаешь делать физические дела, а не только о них мечтать, фантазировать или говорить другим об этом, а делать ежедневно с утра до вечера — жизнь меняется, и все возможно становится. Не бояться своих желаний, своих мечтаний и идти к этому.

ТАНЯ: Действуйте и делайте. Идеально подходящего времени не будет никогда. То есть невозможно к этому подготовиться, можно только начать и по ходу дела как-то там корректировать курс. То есть чем дольше вы готовитесь, тем дольше вы откладываете.

ЛЕНА Ш: У меня будет вредный совет. Я бы посоветовала начинать такое дело, только если некуда вернуться, потому что очень сложно остаться. И доверяйте команде, если уж вы пошли, прямо на полную катушку. И не разворачивайтесь.

У нас было очень много моментов, которые понятно: если бы было куда сбежать, сбежали бы. Все сбежали бы, мне кажется.

НИНА: Мне кажется, столько всего рассказали. Я бы посоветовала не быть одному. Мне кажется, у нас у всех есть склонность отрезать себя от окружающих. Даже у нас в доме есть такая склонность. Кажется, что каждый из нас как-то по отдельности. И вот это самые сложные моменты, в которых нужно научиться быть вместе. Даже если кажется, что люди, которые тебе попались на пути, они какие-то не такие. Если бы были какие-то другие, это точно бы все получилось. Но нет, надо смотреть и быть открытым к тому, что мир дает, в том числе каких людей он тебе посылает. И стараться с этими людьми что-то делать, а не искать всю жизнь других.