Андрей П.: Из ретрофотографов — литовец Антанас Суткус, который снял слепого пионера. Полароидные снимки Тарковского еще в памяти. Но это попсятина, наверное. А еще современный фотограф, который деревню сжег, Данила Ткаченко (прим. ред. Проект "Родина"). Мне сначала показалось: "О, ужас какой, как он смеет". А потом я понял, что у него был мощный подтекст, я бы так не смог. Вот его я запомнил.

Когда-то я фанател от режиссера Мишеля Гондри. Из-за него я снова начал рисовать в университете, в принципе. Слышал шутку, что обычно этот режиссер нравится девушкам-студенткам с филфака, но мне он тоже нравился. У него такие сумасшедшие клипы и фильмы, много всего происходит там интересного. Ты понимаешь, что можно много чего из подручных средств сделать. У него есть фильм «Перемотка», где шла пересъемка фильмов как раз подручными средствами. Потом меня очень впечатлил фильм «Наука сна», ну и «Вечное сияние чистого разума», конечно. Андрей Тарковский меня поразил в студенчестве, я тогда посмотрел «Андрея Рублева». «Зеркало» тоже неплохой, только он мне напомнил собранные на сорок лет вперед тренды Vimeo, всё-всё Тарковский в фильме насобирал. Много русских режиссеров хороших есть. Я вот недавно познакомился с Марленом Хуциевым, сильный фильм у него «Мне 20 лет».

Из последнего зарубежного меня впечатлил «Дюнкерк» Кристофера Нолана. Меня очень задела сцена в конце, не сам фильм даже. Когда солдаты отступили и возвращались домой, а их встречали как героев. Меня именно это задело, потому что я сразу спроецировал это на нашу историю, и мне так грустно стало. Там мысль: ты выжил, и в этом ты уже победитель. Этот фильм оставил меня без дара речи на полчасика точно. У меня такое редко бывает, загрузился сильно.

Андрей П.: На первой фотографии, которую я оживил, изображена напряженная девочка в московском автобусе, которая жутко смотрит в камеру фотографа Питера Тернли. Я оживил ее пару лет назад, и так пошло дальше. Я это делал по чуть-чуть, раз в три месяца какую-нибудь фотографию оживлял, а потом решил всё собрать и понял, что людям это интересно и в них это откликается. Иногда я много просматриваю материала, иногда не очень, что-то быстро находится. Крайний раз я прям усердно искал, смотрел, что же оживить. Я решил что-нибудь сделать из местного, потому что живу в Риге. И вот нашел фото женщины на заводе рижском и подумал, неплохо было бы сделать то, как она паяет детали. У меня анимация еще такая специально: люди выглядят немного как куклы, потому что я не могу сделать стопроцентно жизненно. Пытаюсь сделать так, чтобы это атмосферу какую-то создавало. Есть еще, конечно, люди, которые этим занимаются. Например, дизайнер Алексей Захаров, у него более технически качественно получается. Он недавно оживил фотографию, над которой я тоже работал. И вот интересно, что у него технически всё круче, но атмосфера совершенно другая.

С панно получилось вообще странно. Когда я был в Ижевске, решил снять панно, давным-давно у меня была эта цель. Я сделал одну анимацию, ничего не ожидая, и вдруг она разошлась по местным новостям. Тут я решил объединить несколько сразу, думал, ну может, опять в Ижевске напишет кто-нибудь. И это просто на весь мир разошлось в итоге: писали все, интервью хотели у меня взять. Я очень удивился, потому что думал, что это будет максимум Ижевску интересно. Один из самых приятных в этом плане момент, что видео выложили в паблике про путешествия Vandrouki (его много где выкладывали, но меня мало где отметили), написали, что вот в Ижевске, оказывается, очень интересно, вот вам дешевые билеты. И многие в комментариях стали спрашивать: "Да, действительно, а что там есть, а что там посмотреть?". То есть люди узнали о том, что такой город есть и заинтересовались им. После этого произошел всплеск интереса к советским панно. В городах по всей стране и за рубежом тоже. Еще мне недавно написали, что одно панно сохранили в городе Подольске благодаря общественному резонансу, которое вызвало мое видео.

Андрей П.: Мы ехали в поезде и смотрели на просторы, места какие-то мистические. И чувство такое — оно, конечно, не очень хорошее, — ты едешь в поезде, смотришь и радуешься, что ты не снаружи. Болтали с пассажирами местными, и я говорил им: "У вас такая красота, многие в России точно никогда не видели этого, а у вас это везде: горы, тайга, реки. А мне в ответ: «Мы устали уже от красоты, хочется цивилизации». В видео я много про БАМ рассказываю, но достаточно нейтрально, чтобы не было никаких оценок. Мне показалось, что она очень покинутая и что всё осталось как лет десять назад. Туда не заходят сетевые магазины из-за их нерентабельности, продается низкокачественная продукция и рынки словно из 90-х — прямо действительно возвращаешься в детство. Давно я такого не видел, только в кино если. А там это везде. Если хочешь воспользоваться машиной времени, то это прямо БАМ. Пейзажи там, конечно, сумасшедшие. Я как-то написал в инстаграме про Владивосток, про бирюзовые волны, и уточнил, что такое видел только в Исландии. Мне за это настучали по голове в комментариях, что не комильфо так сравнивать места, что это говорит о маленьком и узком восприятии картины мира у меня. А меня это веселит. Вот в Рыбинске, например, местные турфирмы говорят, что Рыбинск — это российский Чикаго.

Андрей П.: Один из самых запоминающихся городов — это Биробиджан, наверное, потому что от него мы вообще ничего не ожидали. И я был настроен, что будет какая-то дичь, будет очень напряженно и опасно, но это оказалось каким-то сумасшедшим местом посреди ничего. То есть это Россия, Дальний Восток, какие-то болота кругом, и внезапно город, а там еврейская культура. И такая странная архитектура. Самое депрессивное место — это Комсомольск-на-Амуре. Ну и самое-самое — это Байкал, конечно, это no comments. Мы проезжали еще самый высокогорный участок РЖД по горному перевалу, вроде 1600 метров, где идет железная дорога, которая петляет по склонам. Про эту поездку у меня единственный блог на ютюбе, вот я его доделал и больше пока не хочу заниматься этим. Подумал, что про это точно надо рассказать.

Андрей П.: Их слишком много, наверное. Ну это родина моя, поселок Кез и окрестности. Когда мы путешествовали через всю Россию, мы проезжали как раз ту деревню, в которой я родился, Чепца называется. У моей бабушки недавно был юбилей, и я ей сказал, что проехал столько всего в мире и за границей, но самое лучшее место для меня — это двор на улице Молодежной. Там такой деревянный барак, его видно иногда, когда составы не мешают, он весь кривой, косой, но мне кажется, что это одно из лучших мест в мире. Это Чепца, улица Молодежная, дом два. Они по адресу этому уже не живут, но я почти всё детство там провел. И еще деревня Абросята. Видео у меня про нее есть — «Живое». Эта деревня — крайняя точка моего района, она заброшенная, к ней нет дорог. Мы туда шли пешком километров десять, наверное, через лес. Помню, когда мы вынырнули из чащи и увидели этот простор, нас окутала волна тепла, как когда баню открываешь. Примерно то же самое было. Дома на холмиках покинутые...Походили, посмотрели, нашли дом учительницы биологии, и сразу видно, что это была учительница биологии, потому что вся полка в гербариях, хорошо сохраненных, и видно, что дом учительницы, потому что у советской интеллигенции всегда дома отличаются убранством. И там прямо на печках были выложены кирпичами цифры "2004" — ты понимаешь, что люди в то время рассчитывали здесь жить, но...Поодаль стояли какие-то трактора, и видно было, что они наматывают провода со старых столбов, как лангоньеры, которые пожирают Землю. Потом я собрал весь отснятый материал, нашел группу в Одноклассниках с бывшими жителями этой деревни, отыскал фотографии и совместил. И вот оно живое, оно есть.

Андрей П.: Я никогда не мог понять, что такое русский дух...В одно время я из-за этого начал читать и слушать писателя Юрия Мамлеева. Он много про русских говорил, но я еще больше запутался. Мне кажется, это про то, чтобы постоянно бороться за что-то, но точно не за лучшую жизнь. Это если анализировать жизнь мою и тех людей, которые меня окружают, моей семьи. То есть постоянно бороться с какими-то проблемами. Хотя я не могу говорить уже объективно, потому что за четыре года оторвался от России немного. Сейчас я ощущаю себя человеком, который приезжает наскоками, фотографирует и уезжает обратно. Я очень много вижу, что плохого есть у нас, но стараюсь на этом внимание не заострять, хочется больше говорить про что-то красивое, потому что творчества в наших русских душах гораздо больше, чем негатива, который нас окружает на улицах. В России со мной приключалось много не очень хороших историй, к сожалению. Поэтому я не всегда прямо говорю, что русский народ самый добрый и отзывчивый. От своих же получал еще сильнее.

Россия свой двадцатый век потеряла: три страны на одном месте, народ тут как не утомится. Мы все порождение хаоса и войн. Если бы не было войны, и нас бы не было всех. История моей фамилии интересная — Першин. У моей прабабушки фамилия Бузмакова, а ее первый муж был Першин, казак. И он на войне пропал без вести, погиб скорее всего. И в то время она вышла замуж за другого, у них родился мой дед, но фамилию она ему дала первого мужа. Так что я унаследовал фамилию неизвестно где сгинувшего русского мужика. Даже моя фамилия появилась благодаря этому хаосу.