Иная Россия: Наталья, вы экоактивистка. Было ли у вас эмоциональное выгорание от вашей деятельности?

Наталья Галечьян:
Да. Экоактивизмом я занимаюсь, начиная со школы. По своей первой профессии я эколог, окончила факультет географии и геоэкологии СПбГУ. 12 лет работала по специальности в Экологическом союзе. Эта организация продвигает систему экологической маркировки в России. Благодаря внедрению экостандартов производства, в нашей стране снижали и снижают негативное влияние на окружающую среду. Мы также работали с органическими продуктами, сертифицировали фермеров, поля, производства. Внедряли экостандарты офисов в крупнейших компаниях, боролись со строительством мусоросжигающих заводов, рассказывали в СМИ о важных экологических проблемах и вариантах решения.

В какой-то момент мне стало казаться, что все усилия бессмысленны, что это капля в море. Я перестала верить в то, что делаю. Появилось равнодушие и цинизм. И еще во мне было много критики по отношению и к себе, и к коллегам.

Я ушла из экоактивизма. Такое отношение к вопросам экологии продолжалось несколько лет. А потом, постепенно, когда я уже стала заниматься совсем другими проектами, вернулось спокойное, ровное отношение к этой сфере. Появилось желание что-то делать. Я вновь поверила в собственные силы и в значимость каждого действия и шага.

Иная Россия: Очень часто люди не могут понять, есть ли у них выгорание или нет. Какие первичные признаки эмоционального выгорания существуют? Есть ли чек-лист вопросов, которые можно задать себе?

Наталья Галечьян:
Выгоранием сейчас все чаще и чаще называют множество различных психических процессов. Я довольно скептически отношусь к этому термину. Изначально это слово применялось только в «помогающих» профессиях и профессиях «человек-человек»: врачи, психологи, педагоги, операторы, сотрудники некоммерческих «помогающих» организаций и социальных служб. Оно означало состояние физического и психического истощения, возникающее в ответ на эмоциональное перенапряжение при работе с людьми.

Сейчас люди часто называют выгоранием, например, следующие состояния:

• усталость от того, что берут на себя слишком большое количество задач и чисто физически не могут с ними справиться, потому что в сутках всего 24 часа. В такой ситуации работает тайм-менеджмент и четкое понимание приоритетов.
  
• безразличие к рабочим задачам и целям, потому что вы в целом оказались не на той работе, на которой мечтали быть. Здесь помогла бы смена работы и поиск того, что интересно лично вам, а не случилось в вашей жизни потому что «так сложилось», «хотели родители», «офис был рядом с домом», «друзья позвали» и т. п.
  
• истощение, связанное, например, с нарушениями в эндокринной системе. В этом случае вернуть силы и энергию поможет поход к врачу и выравнивание гормонального дисбаланса. Вместе с силами, как правило, возвращается и интерес к работе.
  
• конфликты с коллегами и/или руководством. Такие переживания часто приводят к тому, что работа уже кажется неинтересной, ненужной. Возникает иллюзия того, что если сменить работу, жизнь наладится. Но на новом месте ситуация может повториться. Здесь помогает работа с психологом.

Выше приведены четыре ситуации, в которых клиенты называют свое состояние выгоранием, но это было не оно.

Если вернуться к первоначальному вопросу, то да, есть признаки и есть чек-листы. Есть также отдельная категория профессиональной деятельности, где «выгорание» может возникать и по другим причинам — различного рода активизм. Здесь срабатывают отсутствие поддержки со стороны близких, ценностное «одиночество», ощущение бесполезности собственной деятельности.

Например, в области экоактивизма ребята годами ведут борьбу с мусоросжигательными заводами, внедряют раздельный сбор отходов, разрабатывают и предлагают внести изменения в законодательство. Но из-за равнодушия и незаинтересованности правительства процесс изменений идет крайне медленно и неэффективно. Это приводит к отчаянию, ощущению бессмысленности, вызывает злость, обиду, гнев. Постоянное переживание такого рода чувств «сжирает» энергию и приводит к сильному эмоциональному истощению.

Иная Россия: Влияет ли социокультурный вектор проекта (много коммуникаций с разными людьми, большая эмоциональная вовлеченность, безразличие и непонимание со стороны третьих лиц) на наступление выгорания быстрее, чем в других сферах?

Наталья Галечьян:
Сложно сказать. Кому-то большой объем коммуникации дает энергию, а у кого-то — отнимает. Но одно можно сказать точно — безразличие окружающих способствует наступлению выгорания. Каждому из нас хочется быть среди тех, кому не все равно, среди тех, кто поддерживает и понимает, разделяет наши ценности.

ИР: Какая должна быть первая самопомощь, когда вы почувствовали, что наступило выгорание?

Наталья Галечьян:

Самые первые шаги я описала выше, а в дальнейшем можно сделать следующее:

• Развивайте эмоциональную осознанность — способность распознавать собственные эмоции в моменте «здесь и сейчас», понимать, как они связаны с внутренними и внешними событиями настоящего и прошлого, и управлять эмоциями согласно своим целям.
  
• Каждый день фиксируйте свои успехи. Мы часто не замечаем своих ежедневных достижений и фокусируемся на том, что не получилось. Когда мы ведем такой список успехов, заставляя себя замечать, что нам все-таки сегодня удалось, мы привыкаем обращать на это внимание. Это дает нам опору и чувство, что у нас все-таки что-то получилось.
  

• В случае с экоактивизмом — сделайте список собственных правил, полезных привычек (таких как раздельный сбор мусора, сокращение количества покупок) и замечайте, когда вам удается им следовать.
  

ИР: Кажется, что при активизме выгорание наступает очень быстро. Какие могут быть самостоятельные профилактические меры, чтобы не допустить быстрого выгорания?

Наталья Галечьян:

Активисты нередко уходят в абсолютизм и максимализм: «Все или ничего. Я должен достичь стопроцентного результата — иначе любые усилия бессмысленны». Если вы замечаете за собой такое, подходите к этому критически: невозможно делать ВСЕ, ВСЕГДА на 100%. Вы делаете столько, сколько можете. То, что вам удалось, — это уже здорово. Любой, даже маленький, шаг — это движение к переменам к лучшему.

Поэтому:

• Относитесь с уважением к собственному несовершенству и праву других людей тоже быть несовершенными.
  
• Обращайте внимание не только на тревожную и негативную информацию по волнующей вас теме, но и на позитив: усилия и неравнодушие других людей.
  
• Обращайтесь за поддержкой к коллегам и единомышленникам и учитесь сами поддерживать других.
  
  

ИР: Кризисы в проектах наступают тогда, когда один или несколько ключевых членов команды становятся жертвами выгорания. Как членам команды «в ресурсе» помочь тем, кто не справляется?

Наталья Галечьян:

Это спорное утверждение. Кризисы в проектах происходят по очень большому спектру причин. Здесь также важно понимать, какие роли в команде играют те, кто остались в ресурсе. Есть ли у них реальная возможность помочь? Сейчас стало «модным» сказать коллеге, видя его усталость: «Ты просто выгорел». Такая «помощь» скорее обижает и расстраивает, чем действительно помогает. Если есть силы, можно постараться поддержать коллегу, больше и чаще давая положительную обратную связь, замечая его достижения. У нас не очень принято хвалить друг друга, а это один из самых действенных и простых способов поддержки.

Более глубокие процессы в проектах могут внедрять руководители и команда HR. Например:

• создать такую систему распределения задач, в которой отражается нагрузка каждого члена команды — тогда и он сам, и коллеги видят момент, когда уже достаточно и брать новые задачи или давать их коллеге не стоит;
  
  
• внедрить традицию «праздновать», замечать достижения и успехи друг друга, а также всего проекта. Мы часто обращаем внимание на неудачи и уделяем много времени анализу того, что не получилось, упуская и обесценивая успех.
  
  
• проводить встречи, посвященные ценностям проекта и команды. На таких встречах люди вспоминают, зачем вообще пришли в этот проект, что для них важно и значимо. Видят, а как у коллег, что им ценно и важно. Это не только помогает сонастройке коллектива, но и дает энергию и вдохновение.
  
  

ИР: Поможет ли полное отключение от задач по проекту для восстановления?

Наталья Галечьян:

Да, конечно. Отпуск необходим. И чем дольше он будет, с максимальным отключением от коммуникации по проекту и работе, тем больше шанс восстановиться и по-новому взглянуть на работу и ее смыслы лично для вас. Очень важно провести время отдыха так, будто рабочих задач просто нет в вашем пространстве.

ИР: Как возвращаться к активистской деятельности после выгорания, чтобы не случился рецидив?

Наталья Галечьян:

Используя все те рекомендации, которые я привела выше. Но самое главное, сохраняя баланс между личным и рабочим. Важно учиться понимать и «слышать» себя, свои желания, потребности, свою усталость. И вовремя останавливаться. Нет ничего и никого важнее вас самих. Если вы будете во внересурсном состоянии, то никому не сможете помочь и не сможете что-либо изменить.

ИР: Как понять, в какой момент необходимо обращаться к психологу?

Наталья Галечьян:

К психологу можно обращаться всегда :) Он поможет предупредить кризис, наладить баланс между рабочим и личным, найдет вместе с вами ваши иррациональные установки, которые привели к тому, что вы погружаетесь в работу и активизм с такой силой, что не хватает ресурсов для восстановления. Вместе с психологом можно заново посмотреть на свои ценности и мотивацию. Главное — дойти до специалиста раньше того момента, когда апатия и равнодушие станут настолько сильными, что и психотерапия уже покажется ненужной и лишней.